НАЗВАНИЯ НЕ БЫЛОЭто была одна из чудесных тихих ночей, жарких и в то же время совершенно чарующих. Небольшой городок, где дома толпятся, едва не давят друг друга, где-то, в нескольких домах горят слабые огоньки свечей, не слишком яркие на фоне ослепительно белой половинки луны. Нежно воркуют сонные голуби в ответ на едва слышный звук прошмыгнувшей мимо тени.
Я знал, куда я направляюсь, много лет… кажется, лет тридцать прошло с тех пор, как я был здесь единственный и последний раз… Я слабо улыбнулся в ответ собственным мыслям – в тот раз, стоило мне заглянуть в окно и поздороваться, как она швырнула в меня графином через окно, в приступе ярости разбив стекло. Не попала, конечно, но замечательный предмет антиквариата разбился о мощеную улицу там, где стоял я. Больше мне не доводилось заходить сюда – конфликты моих высоких господ – Дольфин и Зеллас не оставляли мне времени на визиты старым друзьям, я нужен был госпоже. Да, если такое случалось, «старые друзья» радовались мне даже меньше, чем она.
Собственно, она интересовала меня теперь куда больше них всех. Смертные меняются слишком быстро, чтобы проследить эти перемены, и слишком быстро теряют черты, характерные им в прошлом. Лине Инверс было уже почти пятьдесят пять лет, и она была далеко уже не той дерзкой девчонкой, какой я встретил ее впервые. Да и больше мне не нужны были ее услуги. Недавно, освободившись от обязанностей, я видел ее, в очередной раз поразившись способности смертных меняться с потрясающей быстротой.
Для меня пролетел всего один миг… Для госпожи Инверс это была целая жизнь, но я помнил, что среди моих знакомых есть одна, которая так же как и я осталась прежней. И я знал, Филия не постарела ни на секунду с тех пор, как с искаженным от гнева лицом схватила с прилавка только что проданную посудину. И я хотел увидеть ее теперь.
Почему? Просто потому что пока мне нечего было делать.
Я бы нашел этот дом и с закрытыми глазами, только потому, что ощущал ее и ребенка, еще когда телепортировался в городок, но, едва увидев его, сразу понял, что она там. Этот дом был довольно большой, он очень выделялся на фоне соседних домиков-карликов, за столько лет он вырос почти вдвое. Впрочем, так ли это важно?
На втором этаже горел слабый огонек, я метнулся туда, словно играя в «тень» и прошмыгнул мимо окна. Да, она была там – дремала, полулежа на столе, одна ее расслабленная рука покоилась на тяжеленной тетради, где она писала перед сном. Перед окном на столе – корзина, зеленый светящийся шар увеличился в размерах, но я только мельком скользнул по нему взглядом.
Какое это было необычное зрелище! Я ожидал увидеть ее, знакомую мне истеричку, пусть даже она опять швырнет в меня чем-нибудь увесистым, но никак не умиротворенную и непривычно тихую. Признаюсь, даже несмотря на отсутствие в ней гнева, это было приятно. Нет, она не менялась, как люди, которых я знал, на гладком, почти детском лбу не появилось ни морщинки, не было ни складочки и вокруг глаз… волосы, которые раньше она держала свободно распущенными, были собраны кверху, несколько локонов выбились во сне из прически и теперь тяжелой волной спускались на хрупкие плечи. И, разумеется, не единого седого волоска в этой роскошной копне. Свеча на столе почти догорела, но слабый огонек, отражаясь от ее волос, рождал тысячи искр, превращая их в настоящее золото.
Мазоку не могут полюбить как люди, да и я говорю не об этом. Нам неведома людская страсть, в нас нет вечно кипящей драконьей крови и живого сердца, и теперь я не испытывал того, что люди называют «особенным» чувством… но мы видим как все остальные, мы можем видеть красоту этого мира, поглощать ее как отрицательные эмоции из людей, оставляя в памяти множество дней и ночей, прожитых нами... И я любовался ей.
Словно бы она осталась прежней, не считая таких деталей, как прическа и одежда, но в самой ней что-то повзрослело, хотя лицо восемнадцатилетней девушки не стало старше ни на секунду. Что-то было и в том, как она лежала на столе, опустив лицо на локоть, и в силуэте ее тела, в его грации. Я долго изучал дрожащие в полусне ресницы, изящный изгиб ее шеи, упавший на нее золотистый локон, затем дальше, по плечу, спустился взглядом по локтю к безвольной кисти, и перу под ней… она словно слилась с гармонией этой ночи…
***
Я и сама не заметила как задремала, а ведь было уже за полночь, когда я заканчивала с отчетами на ту неделю. Мне было очень жарко, когда я проснулась, но не это меня обеспокоило. В первую секунду я наткнулась глазами на корзинку в Валем, откинула с лица волосы и осторожно протянула руку, чтобы слегка дотронуться до сияния.
-Скоро… - нежно прошептала я ему, улыбаясь.
Спросонья, я не обратила внимание на столь знакомое мне неприятное ощущение, но затем, наклонившись, чтобы взять свечу и пойти, наконец, спать, поняла, что это.
-Снова ты, - горько усмехнулась я в пустоту, - Иди домой.
Не знаю, что меня заставило сказать ему это так, и почему я даже не удивилась.
Я не слишком была настроена ругаться, тем более долгий опыт научил меня просто не давать ему повода оставаться здесь надолго. Да и я была уже далеко не та инфантильная несдержанная девчонка, которая постоянно орала на него как безумная. Драконы тоже меняются со временем, пусть и не так сильно как люди. И возможно, теперь я была уже по-настоящему взрослой, несмотря, что мне едва стукнуло пятьсот. Моя жизнь не была такой же беззаботной, как раньше. Теперь казалось, что мне не одна тысяча лет – столько людей, человеческих судеб мелькало перед глазами за какой-то миг моей жизни, и я взрослела по-другому, не тратя годы долгие, вязкие как патока, на молитвы и служение богам. Я теперь жила среди людей, в их стремительной, насыщенной жизни, впитывая их мудрость, смотря, как они уходят, один за другим. Я жила надеждой все эти годы, надежда скрашивала мое одиночество, работа гасила печаль. Я была счастлива в своем собственном маленьком мире, и теперь даже мой юный возраст не мешал ощутить себя взрослой, ощутить себя матерью этому маленькому существу, что был рядом со мной всегда и теперь. И вот пришел этот хам… мне безумно хотелось спать, тем более, что ничего хорошего он бы не принес с собой… И все же в глубине души я хотела, чтобы он остался.
Почему? Потому что мне сейчас совсем нечего было делать.
-Вы не слишком гостеприимны, - голос, доносящийся из ниоткуда, словно бы улыбался, я знала, улыбался и его обладатель, улыбнулась невольно и я сама.
-А ты как всегда невежлив, - надменно заявила я, взяв в руки корзину, а затем лениво зевнула, - Приходи лучше завтра.
Он промолчал, а затем выдал:
-Это приглашение?
-Возможно, - я устало поставила корзину на ее место и вынула гребень из волос, - А что?
Голос, казалось, сомневался, в своем ли я уме, и я прекрасно его понимала. В конце концов, это была великая мазокуненавистница и ханжа Филия.
-Но ведь… вы ненавидите меня, - протянул голос недоуменно.
-Думал, я останусь навсегда маленькой девочкой, на которую так легко повлиять? – я посмотрела на свое отражение в зеркале, - Я не кукла, Кселлос, и не мазоку, я меняюсь, так же как и люди. Или ты просто глупец, что подумал так? - я неожиданно рассмеялась собственной дерзости и быстро поднялась по лестнице к себе.
Голос молчал уже долго. Да и присутствия его я больше не ощущала. Выходит, моя маленькая хитрость сработала, и он убрался восвояси, подумав, что со мной теперь не будет истерик, столь приятных ему. Впрочем, в чем-то он был прав… Я поставила свечу на маленький столик и легла, повернувшись к ней лицом, наблюдая за огоньком. Вот, еще несколько секунд – и она догорит.
Я улыбалась. В чем-то, конечно, я слукавила. Разумеется, я не была прежней, но ведь на самом деле в тот короткий миг я не была уже безумно одинокой, мой хрупкий искусственный мирок рассыпался в прах, открывая перед собой настоящую радость – быть услышанной, разделить с кем-то хоть пару секунд. Вот, что во мне изменилось. Я очень хотела, чтобы он остался.
-Обманула, - снова засыпая, прошептала я, улыбаясь.
-Обманул! – неожиданно две сильные прохладные руки обвились вокруг талии и притянули меня спиной к такому же холодному телу. Я вскрикнула от неожиданности и попыталась выбраться из его объятий, с губ соскочило давно забытое ругательство и несколько других, столь же неприятных, если не хуже.
Но он справился со мной как с котенком, прижал руки к своему телу, и теперь я совершенно беспомощно лежала в этой железной хватке, испуганная, осознавая собственное поражение, со страхом думая, что будет дальше.
-Вы правы, - шепнули в мое заостренное ухо его губы, - Вы далеко не кукла… Просто вы – это вы, а я – это я, и факт, что мы – не люди. Вы – все та же Филия, которую я знал.
Он рассмеялся, все еще не выпуская меня, и неожиданно я подумала, что прав и он. В конце концов, помимо Валя, на тысячи лет он останется где-то в этом мире, он будет жить столько же, сколько живу я. И неважно, кем я стану, у нас впереди тысячи лет, чтобы всегда узнать друг друга изменившимися.
В конце концов, мы можем понять друг друга лучше других потому что мы враги. Этого не объяснить так просто, и не понять тем, кто этого не ощущал, но в ту секунду я поняла: именно потому что он – мой смертельный враг, сейчас ближе него у меня нет никого.
Свеча догорела, утопив хрупкий огонек в лужице расплавленного воска. И, совсем скоро я мирно спала в объятиях этого демона, спокойная, зная, что теперь, по крайней мере пока, я не одинока.
Я знал, куда я направляюсь, много лет… кажется, лет тридцать прошло с тех пор, как я был здесь единственный и последний раз… Я слабо улыбнулся в ответ собственным мыслям – в тот раз, стоило мне заглянуть в окно и поздороваться, как она швырнула в меня графином через окно, в приступе ярости разбив стекло. Не попала, конечно, но замечательный предмет антиквариата разбился о мощеную улицу там, где стоял я. Больше мне не доводилось заходить сюда – конфликты моих высоких господ – Дольфин и Зеллас не оставляли мне времени на визиты старым друзьям, я нужен был госпоже. Да, если такое случалось, «старые друзья» радовались мне даже меньше, чем она.
Собственно, она интересовала меня теперь куда больше них всех. Смертные меняются слишком быстро, чтобы проследить эти перемены, и слишком быстро теряют черты, характерные им в прошлом. Лине Инверс было уже почти пятьдесят пять лет, и она была далеко уже не той дерзкой девчонкой, какой я встретил ее впервые. Да и больше мне не нужны были ее услуги. Недавно, освободившись от обязанностей, я видел ее, в очередной раз поразившись способности смертных меняться с потрясающей быстротой.
Для меня пролетел всего один миг… Для госпожи Инверс это была целая жизнь, но я помнил, что среди моих знакомых есть одна, которая так же как и я осталась прежней. И я знал, Филия не постарела ни на секунду с тех пор, как с искаженным от гнева лицом схватила с прилавка только что проданную посудину. И я хотел увидеть ее теперь.
Почему? Просто потому что пока мне нечего было делать.
Я бы нашел этот дом и с закрытыми глазами, только потому, что ощущал ее и ребенка, еще когда телепортировался в городок, но, едва увидев его, сразу понял, что она там. Этот дом был довольно большой, он очень выделялся на фоне соседних домиков-карликов, за столько лет он вырос почти вдвое. Впрочем, так ли это важно?
На втором этаже горел слабый огонек, я метнулся туда, словно играя в «тень» и прошмыгнул мимо окна. Да, она была там – дремала, полулежа на столе, одна ее расслабленная рука покоилась на тяжеленной тетради, где она писала перед сном. Перед окном на столе – корзина, зеленый светящийся шар увеличился в размерах, но я только мельком скользнул по нему взглядом.
Какое это было необычное зрелище! Я ожидал увидеть ее, знакомую мне истеричку, пусть даже она опять швырнет в меня чем-нибудь увесистым, но никак не умиротворенную и непривычно тихую. Признаюсь, даже несмотря на отсутствие в ней гнева, это было приятно. Нет, она не менялась, как люди, которых я знал, на гладком, почти детском лбу не появилось ни морщинки, не было ни складочки и вокруг глаз… волосы, которые раньше она держала свободно распущенными, были собраны кверху, несколько локонов выбились во сне из прически и теперь тяжелой волной спускались на хрупкие плечи. И, разумеется, не единого седого волоска в этой роскошной копне. Свеча на столе почти догорела, но слабый огонек, отражаясь от ее волос, рождал тысячи искр, превращая их в настоящее золото.
Мазоку не могут полюбить как люди, да и я говорю не об этом. Нам неведома людская страсть, в нас нет вечно кипящей драконьей крови и живого сердца, и теперь я не испытывал того, что люди называют «особенным» чувством… но мы видим как все остальные, мы можем видеть красоту этого мира, поглощать ее как отрицательные эмоции из людей, оставляя в памяти множество дней и ночей, прожитых нами... И я любовался ей.
Словно бы она осталась прежней, не считая таких деталей, как прическа и одежда, но в самой ней что-то повзрослело, хотя лицо восемнадцатилетней девушки не стало старше ни на секунду. Что-то было и в том, как она лежала на столе, опустив лицо на локоть, и в силуэте ее тела, в его грации. Я долго изучал дрожащие в полусне ресницы, изящный изгиб ее шеи, упавший на нее золотистый локон, затем дальше, по плечу, спустился взглядом по локтю к безвольной кисти, и перу под ней… она словно слилась с гармонией этой ночи…
***
Я и сама не заметила как задремала, а ведь было уже за полночь, когда я заканчивала с отчетами на ту неделю. Мне было очень жарко, когда я проснулась, но не это меня обеспокоило. В первую секунду я наткнулась глазами на корзинку в Валем, откинула с лица волосы и осторожно протянула руку, чтобы слегка дотронуться до сияния.
-Скоро… - нежно прошептала я ему, улыбаясь.
Спросонья, я не обратила внимание на столь знакомое мне неприятное ощущение, но затем, наклонившись, чтобы взять свечу и пойти, наконец, спать, поняла, что это.
-Снова ты, - горько усмехнулась я в пустоту, - Иди домой.
Не знаю, что меня заставило сказать ему это так, и почему я даже не удивилась.
Я не слишком была настроена ругаться, тем более долгий опыт научил меня просто не давать ему повода оставаться здесь надолго. Да и я была уже далеко не та инфантильная несдержанная девчонка, которая постоянно орала на него как безумная. Драконы тоже меняются со временем, пусть и не так сильно как люди. И возможно, теперь я была уже по-настоящему взрослой, несмотря, что мне едва стукнуло пятьсот. Моя жизнь не была такой же беззаботной, как раньше. Теперь казалось, что мне не одна тысяча лет – столько людей, человеческих судеб мелькало перед глазами за какой-то миг моей жизни, и я взрослела по-другому, не тратя годы долгие, вязкие как патока, на молитвы и служение богам. Я теперь жила среди людей, в их стремительной, насыщенной жизни, впитывая их мудрость, смотря, как они уходят, один за другим. Я жила надеждой все эти годы, надежда скрашивала мое одиночество, работа гасила печаль. Я была счастлива в своем собственном маленьком мире, и теперь даже мой юный возраст не мешал ощутить себя взрослой, ощутить себя матерью этому маленькому существу, что был рядом со мной всегда и теперь. И вот пришел этот хам… мне безумно хотелось спать, тем более, что ничего хорошего он бы не принес с собой… И все же в глубине души я хотела, чтобы он остался.
Почему? Потому что мне сейчас совсем нечего было делать.
-Вы не слишком гостеприимны, - голос, доносящийся из ниоткуда, словно бы улыбался, я знала, улыбался и его обладатель, улыбнулась невольно и я сама.
-А ты как всегда невежлив, - надменно заявила я, взяв в руки корзину, а затем лениво зевнула, - Приходи лучше завтра.
Он промолчал, а затем выдал:
-Это приглашение?
-Возможно, - я устало поставила корзину на ее место и вынула гребень из волос, - А что?
Голос, казалось, сомневался, в своем ли я уме, и я прекрасно его понимала. В конце концов, это была великая мазокуненавистница и ханжа Филия.
-Но ведь… вы ненавидите меня, - протянул голос недоуменно.
-Думал, я останусь навсегда маленькой девочкой, на которую так легко повлиять? – я посмотрела на свое отражение в зеркале, - Я не кукла, Кселлос, и не мазоку, я меняюсь, так же как и люди. Или ты просто глупец, что подумал так? - я неожиданно рассмеялась собственной дерзости и быстро поднялась по лестнице к себе.
Голос молчал уже долго. Да и присутствия его я больше не ощущала. Выходит, моя маленькая хитрость сработала, и он убрался восвояси, подумав, что со мной теперь не будет истерик, столь приятных ему. Впрочем, в чем-то он был прав… Я поставила свечу на маленький столик и легла, повернувшись к ней лицом, наблюдая за огоньком. Вот, еще несколько секунд – и она догорит.
Я улыбалась. В чем-то, конечно, я слукавила. Разумеется, я не была прежней, но ведь на самом деле в тот короткий миг я не была уже безумно одинокой, мой хрупкий искусственный мирок рассыпался в прах, открывая перед собой настоящую радость – быть услышанной, разделить с кем-то хоть пару секунд. Вот, что во мне изменилось. Я очень хотела, чтобы он остался.
-Обманула, - снова засыпая, прошептала я, улыбаясь.
-Обманул! – неожиданно две сильные прохладные руки обвились вокруг талии и притянули меня спиной к такому же холодному телу. Я вскрикнула от неожиданности и попыталась выбраться из его объятий, с губ соскочило давно забытое ругательство и несколько других, столь же неприятных, если не хуже.
Но он справился со мной как с котенком, прижал руки к своему телу, и теперь я совершенно беспомощно лежала в этой железной хватке, испуганная, осознавая собственное поражение, со страхом думая, что будет дальше.
-Вы правы, - шепнули в мое заостренное ухо его губы, - Вы далеко не кукла… Просто вы – это вы, а я – это я, и факт, что мы – не люди. Вы – все та же Филия, которую я знал.
Он рассмеялся, все еще не выпуская меня, и неожиданно я подумала, что прав и он. В конце концов, помимо Валя, на тысячи лет он останется где-то в этом мире, он будет жить столько же, сколько живу я. И неважно, кем я стану, у нас впереди тысячи лет, чтобы всегда узнать друг друга изменившимися.
В конце концов, мы можем понять друг друга лучше других потому что мы враги. Этого не объяснить так просто, и не понять тем, кто этого не ощущал, но в ту секунду я поняла: именно потому что он – мой смертельный враг, сейчас ближе него у меня нет никого.
Свеча догорела, утопив хрупкий огонек в лужице расплавленного воска. И, совсем скоро я мирно спала в объятиях этого демона, спокойная, зная, что теперь, по крайней мере пока, я не одинока.
)